настроение Казалось, в истории российского государства наступал день, который
должен был символизировать единство царя и народа. Губернатор Москвы Великий
князь Сергей Александрович объявил, что на следующий после коронации государя
императора день состоятся народные гуляния на Ходын-ском поле, во время которых
будут раздаваться царские подарки. Это была радостная весть, такого еще никто не
помнил.
Из близлежащих городов и деревень приезжали тысячи любопытных - всем хотелось
увидеть нового царя, его немецкую жену, посмотреть красочную церемонию
коронования и получить подарки.
Москва словно бы ожила, все только и говорили о предстоящем событии. По случаю
коронации был издан Всемилостивейший манифест, в котором объявлялось о том, что
в стране целых три дня будут свободны от работы - небывалые для России выходные.
В Манифесте новый царь объявил, в частности, амнистию многим заключенным и
освобождение от долгов и штрафов.
Семнадцатого мая началось торжественное шествие на коронацию, которая проходила
в самом центре первопрестольной столицы. Открыл его эскадрон конной гвардии, за
ним на конях следовали казаки-гвардейцы и далее в каретах катила московская
знать, блистая праздничным украшением своих роскошных нарядов. Все военные и
служащие чины по ритуалу были в богатых, шитых золотом мундирах. Царь ехал один.
Он был верхом на белом коне, левой рукой держал уздцы, а правой отдавал честь.
Замыкали шествие открытые кареты, в которых находились особы царствующего дома и
иностранные гости. Все направлялись по Мясницкой улице в Кремль, где коронация
прошла без всяких эксцессов.
Массовые народные гуляния были назначены на восемнадцатое мая. На Ходынское поле
к двум часам дня должен был прибыть коронованный Николай II с супругой
Александрой, а также приглашенные высокие особы и дипломаты. Там заблаговременно
для встречи дорогих гостей уже соорудили императорский павильон. Городские
власти уж вовсю постарались" все было приготовлено для визита высочайших гостей,
народных гулянии и раздачи подарков. По краям поля рабочие установили 150
украшенных зелеными ветвями палаток, в которых и планировалось раздавать
подарки. Рядом поставили еще двад-"
цать небольших ларьков, в которых бы угощали пивом и вином. Вся площадь,
примерно в один квадратный километр, была к тому же окружена небольшим забором.
В то время Ходынкой называлось обширное поле, изрытое траншеями и рвами и
служившее учебным плацем для войск московского гарнизона. На нем никогда ранее
не проводились массовые народные гуляния, все было впервые. Самые
"сообразительные" собираться на Ходынку стали еще накануне вечером А чтобы не
было холодно, многие приносили с собой спиртное и пили в ожидании утра на месте.
По разным оценкам на этом огражденном поле (площадью в один квадратный километр)
собралось от пятисот тысяч до полутора миллионов человек.
Но это было еще не все, народ продолжал стекаться. Близлежащие улицы были
заполнены людьми, шли мужчины и женщины, шли целыми семьями до самого утра,
рассчитывая попасть на Ходынку. Все они надеялись, конечно, получить царский
подарок. Ожидалось, что подарки будут очень богатыми, и на них рассчитывали в
основном люди не очень обеспеченные, жаждавшие к тому же поглазеть на царя и его
свиту. Были в толпе и представители среднего класса, радующиеся возможности
провести выходной на свежем воздухе.
На самом деле подарки (их было приготовлено четыреста тысяч) представляли собой
кулек с сайкой, куском колбасы, пряником, орехами, леденцами и эмалированной
кружкой с инициалами императора.
Уже к пяти часам утра восемнадцатого мая около 150 палаток и 20 павильончиков
началось столпотворение. Как писал потом в официальном отчете министр юстиции
Н.В. Муравьев, "над народною массой стоял густым туманом пар, мешавший различать
на близком расстоянии лица. Находившиеся даже в первых рядах обливались потом и
имели измученный вид". Конечно, при таком скоплении народа можно было ожидать
всяких беспорядков. Первые жертвы появились еще до того, как разразилась главная
паника. Ослабевшие и потерявшие сознание люди падали, и несколько человек
умерли. Трупы выталкивали из толпы и так над головами из рук в руки передавали к
краю поля. Отодвинуться от покойников в сторону было невозможно, и это еще
больше увеличивало давку. Раздавались крики, стоны, вопли, но вырваться из
замкнутого квадрата не

удавалось никому, никто не хотел расстаться со своим местом. Полиция - 1800
человек - только наблюдала и не собиралась предпринимать какие-либо действия,
хотя людей следовало рассредоточить и вывести из плотного квадрата Ходынского
поля. Огражденной территории для такой толпы было явно маловато, и давка уже
начиналась
Кое-где народные толпы смели палатки, и это стало своего рода сигналом.
Артельщики, опасаясь, что их сметут вместе с палатками, прежде назначенного
времени стали швырять в толпу кульки-подарки. Однако это не только не успокоило
людей, а наоборот - вызвало всеобщее недовольство. За кульками бросались
наперебой, некоторые падали на землю, задние напирали, и люди за несколько минут
оказывались втоптанными в землю. Местные полицейские, видевшие только верх
толпы, не посчитали начавшуюся стихийную давку опасной.
Дальше события стали развиваться совсем не в том плане, на который рассчитывали
городские власти. На исходе шестого часа утра неожиданно разнесся слух, что
появились вагоны с дорогими подарками и началась их раздача. Народ двинулся к
краю поля, где шла разгрузка. Деревянная ограда уже никого не могла остановить.
Прошел слух, что подарков на всех не хватит, и получат их только те, которые
ближе всего к вагонам. Толпа сорвалась с места и помчалась, как сумасшедшая
Наблюдавший за всем происходящим эскадрон казаков уже не мог ничего сделать,
казаков просто смели в сторону. Мчащиеся вперед люди не учли, что повсюду
накопаны рвы и траншеи. Мужчины, особенно не очень трезвые, падали в них, а
подняться уже не могли, по ним топали следующие ряды бегущих. Женщин и детей
также сбивала с ног и втаптывала в землю мятущаяся толпа. Потом, когда уже
собирали тела, обратили внимание на то, что у многих погибших раздавленные
ноздри, рты и даже уши были забиты землей.
Оказался в толпе и богач Морозов. Когда его понесло вместе со всеми на рвы и
ямы, он закричал, что даст восемнадцать тысяч тому, кто его спасет. Но никто не
мог ему протянуть руку помощи, даже если бы и захотел. Все зависели от
стихийного движения массы, а толпу же качало из стороны в сторону
Пока слух о творившейся на Ходынке трагедии донесся до московского начальства,
пока стали прибывать солдаты и казаки, пока стали подъезжать телеги, люди гибли
в давке десятка-
цр-ч